| Jan-Rush | Дата: Среда, 12.06.2013, 15:06 | Сообщение # 1 |
 Магистр
Группа: Модераторы
Сообщений: 274
Статус: Offline
| Такэда Сингэн.
Ивамидзудэра Моногатари.
Ученость для человека — что листья и ветви для дерева;
можно без преувеличении сказать, что без нее он просто не будет жить.
Однажды ночью господин Сингэн обратился к окружающим и сказал: «Независимо от высокого или низкого положения человека, иногда случается, что положение это становится невыносимым. Может кто-либо из вас догадаться, когда такое бывает?»
Немного погодя они все сказали ему, что, как они ни старались, никак не могут сообразить, что же он имел в виду. Тогда Сингэн сказал: «Лишь тогда, когда человек не может делать то, что ему нравится, и занимается вещами, которые ему неприятны, положение его, каким бы оно ни было, становится невыносимым».
Однажды ночью господин Сингэн сказал:
«Обычно человек низкого звания подрезает терпкую хурму и прививает к ней сладкую.
Самурай же среднего или высокого звания а хозяин провинции и подавно — найдут терпкой хурме много способов применения именно благодаря ее терпкости. Однако это не означает, что следует отрезать уже привитый побег. Не случается ли так повсюду?»
Глубоко проницательный и дальновидный человек продумает ситуацию от начала и до конца и каждый ее аспект всегда будет считать очень важным. Господин Сингэн сказал: «В этом мире не только самураи, но и слуги, от высших классов до низших, появляются на свет с различными врожденными признаками и характерами, и обычно люди делают неправильные выводы, исходя лишь из внешнего облика и поведения. Во-первых, людей разборчивых будут считать интриганами; во-вторых, людей дальновидных будут считать трусами; и, в-третьих, людей с грубым поведением будут ошибочно принимать за настоящих воинов. Эти представления совершенно неправильны».
«Человек разборчивый или осмотрительный отложит семь из десяти дел и будет обсуждать оставшиеся».
«Человек глубоко проницательный и дальновидный продумает ситуацию от начала и до конца и каждый ее аспект всегда будет считать очень важным. Высказываясь по поводу чего-либо, что связано с исходом прогнозируемых им событий, он прежде всего подумает о жене и детях, таким образом реально оценивая ситуацию. Это и называется проницательностью и дальновидностью. Люди, не обладающие этим качеством, считают трусами тех, кто этим качеством обладает, и обычно являются менее зрелыми».
«А человек, который ведет себя грубо, не обладает ни разборчивостью и осмотрительностью, ни дальновидностью; он говорит необдуманно, принимает за малодушие вежливость и немногословность человека разборчивого и дальновидного. Когда же подходит время сражения, то он впервые вспоминает о своей жене и детях; а когда пробьет его час, то конец его, наверняка, будет жалким. Вот так грубость соседствует с трусостью».
Господин Сингэн сказал: «Поскольку этот грубый человек не обладает ни осмотрительностью, ни дальновидностью, то у него нет и чувства стыда. Значит, даже если внезапно погибнут его отец и братья, и появится враг, у него, вопреки обычной грубости, и мысли не появится о том, чтобы напасть на врага.
Во время сражения такой человек не устоит даже в рукопашном бою, однако придумает для себя множество оправданий и отговорок. И это только потому, что он лишен как разборчивости и осмотрительности, так и дальновидности».
Как-то однажды ночью господин Сингэн сказал: «Изобретательность и склонность к размышлениям отличаются друг от друга точно так же, как и осмотрительность, и разборчивость — от сообразительности. Это объясняется тем фактом, что в этом мире есть люди осмотрительные и разборчивые, но без должной сообразительности, и есть также те, кто сообразителен, но лишен осмотрительности. Если это не объяснить достаточно понятно, то у молодых людей не прибавится мудрости; так что для их же блага давайте выразим эту мысль иными словами. Разборчивость и осмотрительность — это функция разума, а сообразительность — это функция Чжи. Разборчивые и осмотрительные люди редко допускают оплошность, однако те, у кого нет такого качества, а есть лишь сообразительность, наделают массу ошибок. Такие вещи должны быть ясны людям, обладающим знаниями, однако, необразованным молодым людям почти всегда будут непонятны».
Как-то господин Сингэн сказал: «Человеку необходимо быть дальновидным; ибо если у него будет это качество, то он будет и разборчив, и осмотрителен. Когда человек до конца прослеживает ситуацию, но все же не может сам принять окончательное решение, то ему — если он высокого звания — следует обратиться к опытным и знающим старшим; человеку низкого звания необходимо обсудить вопрос с умными и знающими знакомыми из среды его родственников и друзей. Если принять окончательное решение таким образом, то ошибок будет мало. Поэтому я скромно полагаю, что дальновидность есть основание разборчивости и осмотрительности».
«В общем, если человек обладает дальновидностью, сообразительностью и способен быстро оценивать различные ситуации, то, какими бы вопросами он ни занимался, его славу будут помнить и последующие поколения. Например, существует легенда о том, как, благодаря своей рассудительности и сообразительности, Фудзивара Фухито достал со дна моря большой прозрачный драгоценный камень. С помощью этих качеств Фухито клятвенно убедил в своей любви морскую нимфу и упросил ее нырнуть в море и достать ему этот драгоценный камень. И хотя подобный поступок можно назвать двуличием, его хитрость и дальновидная проницательность явно достойны похвалы, ибо с помощью этого драгоценного камня был получен огонь солнца и луны и была добыта вода. В этом случае в основе действий также лежала сообразительность, подкрепленная изобретательностью и рассудительностью».
«Как бы там ни было, есть лишь одна вещь, относительно которой никакие разборчивость с сообразительностью и никакие изобретательность с рассудительностью не принесут желательных результатов. Кто из вас догадается, о чем идет речь? »
Никто из слушавших ничего не смог придумать, и Сингэн рассмеялся и сказал: «Жизнь человека непрерывно убывает и поделать с этим ничего нельзя».
Однажды ночью господин Сингэн процитировал старую пословицу и сказал: «Чэн Кунь обратился к императору Вэню из Вэя: “Встретив другого человека, лучше скажи ему лишь третью часть того, что знаешь, и не доверяйся ему полностью. Хорошо владеющий собой человек не будет слишком откровенен в разговоре с другими людьми: если цветок распускается медленно, то он не начинает цвести сразу же, как только придет весна. Иначе вчерашний друг сегодня станет врагом, а вчерашний цветок сегодня превратится в прах!
Поэтому, если обсуждаешь с человеком какое-то важное дело, то умолчи о семи частях и говори лишь о трех,— и ты избежишь неприятностей. Но если человеку неосмотрительному объяснить, что нельзя все сразу выкладывать собеседнику, то он вообще перестанет с тобой разговаривать. Так и человек, который докапывается до сути всех вещей, считает, что негоже прививать сладкую хурму к дереву, которое дает терп¬кие плоды. Однако если вы скажете об этом человеку ограниченного ума, то он срежет прививку, долгое время дававшую сладкие плоды, и вместо нее с умным видом привьет терпкий побег. Вот так добрые намерения не обладающих разборчивостью и осмотрительностью людей оборачиваются плохими результатами. Старая пословица гласит:
“Небольшой кусок золота может стоить очень дорого, но, когда он попадет в глаз, наступит тьма”. Не идет ли здесь речь о том же самом?»
Однажды ночью господин Сингэн сказал: «Ученость для человека — что листья и ветви для дерева; можно без преувеличения сказать, что без нее человек просто не сможет жить.
Однако Учение — это не только чтение книг, а, скорее, то, что мы изучаем для последующего использования в нашей жизни. Тот, кто родился в доме воина, независимо от звания и сословия, сначала должен познакомиться с человеком, за плечами у которого военные подвиги и преданное служение господину. Если в день выслушивать хотя бы по одному его высказыванию, то за месяц можно выучить 30 правил.
Понятно, что если через год он усвоит 300 правил, то станет гораздо лучше. Таким образом, человеку следует разделить свое сознание на три части: он должен избавиться от дурных мыслей, усвоить мысли хорошие и установить доверительные отношения с собственной мудростью. Если сделать так, то у человека останется мало такого, чего он мог бы стыдиться».
«Я назову достойным уважения и мудрым того человека, который сможет постичь этот принцип, даже если он не знает ни единого китайского иероглифа. Что же касается тех, кто сведущ в других вопросах, то я все-таки буду избегать их, каким бы глубоким ни было их знание. Вот как пуст и бездарен этот монах».
Однажды господин Сингэн сказал:
«В этом мире есть много типов людей. Есть такие, что обладают рассудительностью, но лишены находчивости; есть люди, обладающие находчивостью, но лишенные жалости и сочувствия; а есть такие, которые обладают способностью к состраданию, но не умеют разбираться в людях.
Среди глубокоуважаемых представителей среднего сословия есть много — восемь из десяти — таких, которые совершенно не способны понять, чем один человек отличается от другого. Среди же людей низкого звания я практически не встречал таких, которые бы обладали такой способностью».
«Таким образом, есть много различных типов людей, и если мы посмотрим на этот факт под другим углом, то увидим, что различия между ними проистекают из того, что их сознанию не хватает разборчивости и рассудительности. Если человек преуспеет в рассудительной разборчивости, то он преуспеет и в любом другом качестве — сообразительности, дальновидности, способности разбираться в людях — и тем самым обретет уважение окружающих.
Таким образом, человек должен знать, что рассудительная разборчивость является основой всех остальных человеческих качеств. Чтобы усовершенствовать это качество в себе, он должен ставить себе такую цель каждое утро и размышлять об этом каждый вечер».
Господин Сингэн сказал: «Когда берешь к себе на службу самурая еще в детском возрасте и пытаешься угадать его будущие качества взрослого человека, то знай, что существует четыре разных типа детей. Представь себе, что три самурая — один с большим опытом на Пути Воина, другой — очень храбрый, а третий — исключительно умный и хорошо во всем разбирающийся — встречаются и рассказывают друг другу о воинах, военных подвигах и других вещах в компании четырех детей.
Первый ребенок будет просто сидеть с открытым ртом и смотреть на лицо рассказчика. Второй будет напрягать свой слух и внимать рассказу, немного наклонив голову к полу. Третий будет смотреть на лицо рассказчика и слушать, иногда посмеиваясь с веселым видом. Четвертый же встанет и уйдет. Таковы различные типы детей.
Первый ребенок, который сидит и слушает как будто во сне, с годами несколько обленится и, независимо от его участия в военных операциях, так и останется неспособным правильно оценивать ситуацию. Поскольку его поведение не будет последовательным и целенаправленным, то он так и не обретет хорошего военного оснащения и хороших советников, а просто будет следовать советам своих хороших друзей.
Со вторым ребенком, который напряженно вслушивается в истории о воинах, не будет проблем в будущем. Он станет таким, как те люди с хорошим знанием военных дел, которые служили Екоте, губернатору провинции Битю; Харе, губернатору провинции Мино; Обате, губернатору провинции Ямасиро, и Таде, губернатору провинции Авадзи во времена Нобутады; а также Ямамото Кансукэ и Ходзё Удзиясу уже в мое время.
Четвертый ребенок, который, услышав рассказы о воинах, встал и ушел, в будущем, в восьми или девяти случаях из десяти, станет трусом. Даже те два или три, которые трусами не станут, все равно будут пропускать вперед других. Такой человек повсюду будет разговаривать с очень авторитетным видом и считать себя достойным великой воинской славы, если ему как-то удастся отсечь голову одному из отступавших противников, который отстал от своих. Если же истинный воин совершил действительно славный поступок, то трусоватый человек будет считать, что этот подвиг, заключавшийся, как и его собственный, в уничтожении достойного противника, был бы все-таки невозможен без помощи других. Думая, что все люди в этом мире почти не отличаются друг от друга, он станет презирать настоящего воина и распускать о нем слухи. Вот таким человеком окажется в свои зрелые годы тот, кто, будучи ребенком, не захотел слушать рассказы о воинах».
Однажды господин Сингэн сказал: «Когда даймё, управляющие всей провинцией, берут на службу людей, то они предпочитают совершенно определенный тип самурая и подбирают людей с одинаковым поведением и выправкой. Лично я не одобряю такой подход.
А объясняю я это тем, что, когда самурай со званием — высоким или низким — впервые
пробует играть в кэмари, он расставляет в своем саду четыре метки для обозначения размеров поля.
Весной буйно расцветает вишня, а ива покрывается темно-зелеными листьями. Проходит весна, и эти два дерева прекращают свое соперничество; приходит, и, как всегда, уходит лето. Наступает осень, листья клена краснеют, словно печалясь оттого, что скоро упадут на землю. Они споют свою песню на осеннем ветру под дождями и вечерними туманами, и с приближением зимы ни одного из них не останется на дереве. И как раз в это время становится заметным вечно неизменный цвет сосны. Вот так и в мире людей. И поэтому начальник провинции, который предпочитает лишь один тип людей, достоин всяческого порицания. Но другое дело — и это, я считаю, достойно всяческих похвал,— когда хороший полководец набирает вассалов только одного типа. Трижды четыре равно двенадцати, однако три плюс четыре равняется только семи».
|
| |
|
|
| Jan-Rush | Дата: Среда, 12.06.2013, 15:13 | Сообщение # 2 |
|
Магистр
Группа: Модераторы
Сообщений: 274
Статус: Offline
| Комментарии
ТАКЭДА СИНГЭН (1521—1573). Такэда Харинобу, или Такэда Сингэн, был одним из наиболее известных полководцев эпохи Сражающихся Царств, прославившийся своим стратегическим мышлением и своими многочисленными сражениями с Уэсуги Кэнсином при Каванакадзиме. Его отец, Такэда Нобутада, объединил провинцию Кай, однако, в результате борьбы за право наследования в 1541 году был изгнан оттуда собственным сыном, который принял правление в качестве даймё.
С того времени и до самой смерти Такэда Сингэн постоянно принимал участие в общегосударственной борьбе за верховенство. С севера ему постоянно угрожал Уэсуги Кэнсин, с запада — объединенные войска Оды Нобунаги и Токугавы Иэясу. В 1551 году он обрил голову, взял себе имя Сиигэн и посвятил себя религии. На следующий год его соперник Уэсуги сделал то же самое. В 1571 году Сингэн откликнулся на призыв сёгуна Асикага, Ёсиакиры и вступил в союз с кланами Асаи и Асакура, а также монахами из Хонгандзи против сил Оды. В 1573 году, в самый разгар этой кампании, в него попала пуля, и он умер через несколько дней. Такэда Сингэн прославился как тактик; управляющий поместьем и дипломат. Свою деятельность он основывал на хорошем знании людей и на заключении союзов, а не на использовании крепостей и укреплений.
Ему было посвящено такое стихотворение:
Твои крепости — это люди.
Твои стеиы — это люди.
Твой союзник — взаимопонимание.
Твой враг — неприязнь.
Однако как воин он был строгим приверженцем дисциплины. В Хагакурэ есть поучительный рассказ о том, как он приказал казнить двух драчунов не из-за того, что они дрались, а из-за того, что они не дрались до смертельного исхода поединка. Неудивительно, что он буквально зачитывался китайскими трактатами об искусстве войны.
Кодзёгункан — книга, написанная после смерти Такэды Косакой Масанобу, его личным слугой. В ней рассказывается об истории и сражениях клана Такэды, приводятся различные примеры и поясняются древние обычаи. В 40-й главе, которую часто называют Ивамидзудэра Моногатари, содержатся многие из высказываний Такэды относительно природы человека, которые прозвучали в его разговорах со слугами в Храме Ивамидзу в его родной провинции Каи.
Его рассказы часто длинны и иногда сложны для восприятия, однако они четко отражают его сосредоточенность на необходимости проявлять осторожность и предусмотрительность
|
| |
|
|
